Никита Кошкин. “История гитары”

3 995
Никита Кошкин
Никита Кошкин

“Гитарный журнал” начинает публикации цикла передач, созданных композитором и гитаристом Никитой Кошкиным и прочтенных им в свое время в эфире радиостанции “Орфей”.

Цикл готовился и читался в течение пяти лет – с 2000 по 2005 включительно. Всего было сделано 38 передач. С тех пор, к сожалению, они на радио не повторялись, хотя в среде гитаристов пользуются колоссальной популярностью.

И теперь, благодаря участию Никиты Арнольдовича в журнале, у нас есть возможность опубликовать текстовый вариант передач.

История гитары.
Рубрику ведёт композитор и гитарист Никита Кошкин

История первая. Ида Прести и Александр Лагойя.

В наше время мы всё больше узнаём о классической гитаре и о замечательных музыкантах, посвятивших ей свою жизнь и творчество. Каждый из них – это яркая личность, своеобразный и самобытный талант, и каждый внёс свой неповторимый вклад в развитие гитарного искусства. По праву на первом месте здесь стоит великий испанец Андрес Сеговия. Однако не менее значимы и его соотечественники: Франсиско Таррега, Мигель Льобет, Эмилио Пухоль, Антонио Торрес. Уникально гитарное наследие гениального бразильского композитора Эйтора Вила-Лобоса. И следующее за Сеговией поколение гитаристов ни в чём не уступало своему предшественнику, добившись выдающихся успехов и подарив нам ряд замечательных имён.

Ида Прести и Александр Лагойя
Ида Прести и Александр Лагойя

Совершенно особую роль в развитии гитары сыграл легендарный французский дуэт Иды Прести и Александра Лагойя. Они, конечно, не были первыми. История гитарных дуэтов весьма богата. Вспоминаются хотя бы Фернандо Сор и Дионисио Агуадо, Наполеон Кост и Луиджи Сагрини, Франсиско Таррега и Даниэль Фортеа, Мигель Льобет и Мария Луиза Анидо. Однако Прести и Лагойя всё-таки стоят особняком. Они сумели утвердить дуэт гитар в качестве отдельного жанра, подобно струнному квартету или фортепианному трио. Ранее это всё-таки были спонтанные встречи двух солистов, играющих вместе, что называется, по случаю. Прести и Лагойя первыми из гитаристов приняли героическое решение отказаться от сольной карьеры во благо своего дуэта. Так что именно с них начинается история профессиональных гитарных ансамблей.

Не будь Прести и Лагойи, не имели бы мы сейчас ни братьев Ассад, ни близнецов Катона, ни Кёльнского трио, ни Пражского квартета. Творчеству французского дуэта всегда сопутствовал успех. Он был настолько незыблемым и безусловным, что казался вечным. И поэтому удар судьбы, поразивший артистов на самом пике их славы, был как-то особенно коварен. Его несправедливость повергла весь гитарный мир в состояние шока и до сих пор никого не оставляет равнодушным. Давайте же поближе познакомимся с этими выдающимися музыкантами и их дуэтом, ставшим уже легендой.

***

Итак, всё началось в местечке Сюрен близ Парижа. 31 мая 1924 года в семье преподавателя музыки Клода Монтаньона произошло знаменательное событие. Его жена, итальянка, а точнее даже сицилийка Ольга Грациа Ло-Прести родила дочь. Девочку назвали Иветт Монтаньон. Крошка Иветт очень рано проявила способности к музыке, и довольный отец уже в пять лет усадил её за фортепиано. Однако занятия шли без особого энтузиазма, и вскоре стало ясно, что девочке нужен другой инструмент. Так в маленьких ручках шестилетней Иветт оказалась гитара, ставшая впоследствии её судьбой.

Надо сказать, что тут отец совершил настоящий родительский подвиг. Не владея гитарой, он, тем не менее, изучил этот инструмент настолько, что смог продолжить музыкальные занятия с дочерью. Параллельно гитарным урокам он преподавал ей теоретические дисциплины. Успехи Иветт были поразительными, и уже в восемь лет она впервые выступила на публике. Далее последовали два года занятий с жившим тогда в Париже уникальным итальянским педагогом, гитаристом и музыкальным мастером Марио Маккаферри. При этом и уроки с отцом ни на день не прерывались.

В десять лет девочка дала свой первый сольный концерт в Париже уже как Ида Прести. Отец решил, что это имя звучит лучше, чем Иветт Монтаньон и больше подходит юной артистке. Талант Иды расцветает, и успехи следуют один за другим. Самым почётным было, конечно, приглашение выступить в Концертном Обществе Национальной Консерватории, где ни один гитарист не появлялся с тех пор, как Наполеон Кост исполнил здесь почти за сто лет до этого свой опус №15, посвящённый Гектору Берлиозу. Были и другие приглашения. На мемориале Паганини Ида Прести удостаивается чести играть на гитаре великого итальянца, которая, кстати, до Паганини принадлежала Берлиозу. Ида появляется в эпизодической роли в фильме “Le Petite Chose” по роману Альфонса Доде (Не подумайте, что здесь ошибка. По правилам артикль должен быть “La” а не “Le”. Но, как идиома, такое “неправильное” сочетание используется во французском сленге для усиления значения. – Примеч. Н.К.). Даже этот короткий кинематографический дебют не остался незамеченным. В общем, слава юного дарования росла.

К тринадцати годам она уже сложившийся музыкант-виртуоз. Сеговия, послушав Иду, сказал: “Мне нечему её учить… пусть только не слушает советов других гитаристов”. Игра Прести необычна: извлечение звука с участием правой стороны ногтя, лёгкое, стремительное легато, украшения и трели на двух соседних струнах, педализированные пассажи-арпеджио и ещё многое другое. Конечно, можно сказать, что трели на двух струнах использовали ещё Сихра и Макаров, а пассажи-арпеджио – ни что иное как лютневые “кампанелли”, однако в практику игры в ХХ веке это всё вошло именно с Идой Прести.

Ида Прести
Ида Прести

Вообще её очень самобытная техника была во многом противоположна тому, что проповедовал Сеговия, и, может быть, поэтому вклад Иды в развитие гитары оказался ничуть не меньшим. Она как бы охватила ту часть гитарного потенциала, до которой не дотянулся великий Маэстро…

На мой взгляд, игра Иды Прести производит куда большее впечатление, чем исполнительское мастерство Сеговии. Ида прогрессивнее, интереснее, свежее и, если хотите, современнее. Плюс ко всему, искусство Прести опрокидывало расхожее мнение, что классическая гитара – инструмент сугубо мужской. Но гитаристы плохо учатся, не умеют делать правильных выводов из своей собственной истории, которую они по большей части и не знают. К сожалению, даже в наше время приходится слышать термины типа “женский звук”, “женская манера игры” и так далее…

***

Но вернёмся к истории. Когда Иде только-только исполнилось пять лет, в Египте, в городе Александрия родился мальчик. Это произошло 21 июня 1929 года. Отцом ребенка был грек Матфей Йохано, а матерью, кстати, как и у Иды Прести, итальянка – Маргарита де Доменико. Сына назвали Хаджи, что неудивительно для греков, живущих в мусульманском окружении. Встреча с гитарой у Хаджи произошла, можно сказать, случайно. Просто дома была гитара, и мальчик начал на ней играть. Сначала сам, затем родители нашли ему педагога – одного, другого, третьего. В отличие от Иды Прести, у Хаджи Йохано было много учителей. Мальчик проявлял незаурядные музыкальные способности, что очень взволновало родителей, так как меньше всего они желали ему карьеры профессионального музыканта, тем более гитариста.

Они даже пытались отвлечь его от гитары чисто мужским видом спорта – боксом, в котором Хаджи тоже показывал выдающиеся результаты. Однако музыка всё-таки перевесила. В тринадцать лет Йохано дал первый концерт, после чего приступил к осуществлению своей мечты: получить музыкальное образование во Франции. Для этого нужны были деньги, и Хаджи начинает зарабатывать их концертами. За пять лет он сыграл более пятисот концертов, не гнушаясь даже выступлениями в египетских деревнях.

Александр Лагойя
Александр Лагойя

Деньги были собраны, и молодой гитарист отправился в Париж, сменив экзотическое имя Хаджи Йохано на более привычное для европейского уха Александр Лагойя. Прибыв во Францию, юный музыкант продолжил обучение в парижской Эколь Нормаль де Мюзик. Здесь он совершенствует свою технику, изучает гармонию и контрапункт у Садри, продолжает играть бесчисленные концерты, завоёвывает известность как гитарист, встречается со знаменитыми музыкантами своего времени: Мийо, Пуленком, Дютийё, Мессианом, Родриго и Вила-Лобосом. В 1950 году Александр Лагойя едет в Сиену на летние курсы Андреса Сеговии. В общем, его карьера солиста развивается полным ходом и вполне успешно.

Как видно, оба наших героя продвигались каждый по своему жизненному пути, неумолимо приближаясь друг к другу. Конечно, были и трудности, были и испытания. Была и Вторая Мировая война, омрачившая юность Александра Лагойи и, в гораздо большей степени, Иды Прести. Были и неурядицы личного порядка. В девятнадцать лет Ида вышла замуж за художника Анри Риго и через год родила дочь Элизабет. Но брак оказался очень неудачным. Муж устраивал постоянные ссоры и скандалы, ревновал Иду ко всему: к гитаре и к музыке, к успеху и, не без основания, к поклонникам, которых, кстати, было немало. Для Прести замужество стало горьким разочарованием, и вскоре супруги расстались.

Одним из самых восторженных поклонников таланта гитаристки был Александр Лагойя, мечтавший о встрече со своим кумиром. И эта встреча произошла. Способствовал ей человек не менее удивительной судьбы – Андрэ Вердье, который в 1936 году вместе с Эмилио Пухолем организовал общество “Друзья гитары”. Собирались “друзья” раз в неделю дома у Вердье на острове Сан Луи в Париже. Кроме обсуждения насущных проблем, на этих встречах устраивались, как сказали бы сейчас, “квартирники” или “домашники”, то есть выступления приглашённых гитаристов. У Вердье появлялись многие, в том числе и наши герои.

Действовали “Друзья гитары” весьма эффективно. Например, сам Андрэ Вердье вместе с датским гитаристом Остергортом разыскал на кладбище Монмартр заброшенную могилу Фернандо Сора. Собрав нужную сумму, члены общества заказали надгробный памятник и мемориальную плиту, которые и ныне венчают место последнего успокоения великого композитора и гитариста XIX века. Ида Прести появилась у Вердье ещё будучи маленькой девочкой, и поразила всех своим необыкновенным дарованием. С тех пор “Друзья гитары” всячески помогали Иде в карьере, да и так, по-дружески её поддерживали. В последующие годы Прести часто появлялась у Вердье, устраивая порой домашние концерты.

И вот в 1952 году на очередном собрании общества Александр Лагойя и Ида Прести встретились, познакомились, а год спустя – поженились. С этого момента и берёт своё начало дуэт Прести и Лагойя.

***

Новое замужество для Иды было совсем другим. Через год после свадьбы родился ребёнок – сын Сильван. Отношения в семье складывались чудесно. Никакой ревности не было и в помине. Наоборот, восхищённый мастерством жены Александр быстро перенимал все новаторства и самобытные приёмы игры, технику извлечения звука правой стороной ногтя, исполнение пассажей тремя пальцами, мелизмы на соседних струнах, различное по амплитуде вибрато, целую шкалу стаккато и пиццикато. Спустя какое-то время его игра настолько приблизилась к звучанию Иды Прести, что как-то сама собой родилась идея выступать вместе.

В среде гитаристов долго бытовало мнение, что дуэт целиком лежал на плечах Александра. Однако это не совсем так. Стержнем дуэта, его творческим лидером, безусловно, была Ида. Ей же принадлежало тяжёлое решение отказаться совсем от сольной карьеры и сосредоточиться только на ансамблевой работе, что тотчас же и сделали оба музыканта. Лагойя, как настоящий мужчина, взял на себя всю “чёрную”, в кавычках, конечно, работу. Он делал все переложения, расписывал партии, а также был менеджером дуэта, планируя гастроли и записи и заключая контракты. Тем более что опыт организаторской работы у него был уже весьма богатый. Но при этом на традиционный вопрос “кто планирует гастроли и выбирает репертуар?” Лагойя всегда с улыбкой отвечал: “Дуэт гитар”.

Музыка эпохи Барокко стала своеобразной визитной карточкой музыкантов. Манера исполнения Прести и Лагойи очень подходила к блестящему стилю клавесинистов XVIII века. Несмотря на то, что дуэт по крови французским был лишь на четверть, по творческому кредо он был типичным представителем французской музыкальной культуры. Отсюда такая особо тщательная шлифовка деталей, обилие красок, внимание к разнообразию штрихов, порой даже некоторая декоративность.

Как мы уже отметили, всеми переложениями занимался Александр, и проявил он себя в этом как настоящий мастер. Он не просто создал репертуар для дуэта гитар, а как бы разработал методические принципы инструментовки, учитывавшие специфику звучания этого своеобразного ансамбля.

Итак, дуэт Прести-Лагойя начал свой концертный марафон. Александр, судя по всему, был гениальным менеджером. За пятнадцать лет артисты сыграли более двух тысяч концертов! Невероятно, правда? Это почти сто сорок концертов в год. Конечно, слава дуэта была велика, лучшие залы охотно открывали перед ним свои двери, а организаторы готовы были платить высокие гонорары. Однако дело, наверно, не только в престижных залах и больших деньгах. Вряд ли артистов можно было упрекнуть в снобизме. Вспомним хотя бы, как юный Лагойя мотался без устали по египетским деревням, играя концерты за мизерную плату. Его гнала по жизни эта неутолимая страсть бродячего музыканта, он должен был ходить по земле и играть, сцена была непременным условием его существования.

один из дисков дуэта
один из дисков дуэта

Такой же была и Ида. Она спокойно приняла плотный концертный график. Её ничуть не смущало, в большом зале проходит концерт или в маленьком, высокий гонорар или низкий. Она выступала всегда на пределе возможностей, не позволяя себе расслабиться и отыграть, что называется, на мастерстве. Так и не избавившись от сценического волнения, Ида нервничала перед каждым концертом, бывала сумрачна, бледна, молчалива. Зато после выступления веселилась от души, много говорила, шутила и смеялась. Все, кто слышал Прести и Лагойю вживую, отмечают удивительную безупречность их выступлений. Если кто-то и допускал мелкую неточность, что бывало крайне редко, то это был Александр. И тогда Ида бросала на него быстрый неодобрительный взгляд. Хотя публика этого никогда не замечала.

В СССР Прести и Лагойя приезжали в середине шестидесятых. Выступали в Москве в зале Центрального Дома Работников Искусств (кстати, отнюдь не самый престижный зал в столице). Выступление дуэта произвело такое впечатление, что кто-то из сидящих в зале гитаристов, не сдержавшись, выкрикнул во время игры: “Вот это да!”. Да… они действительно были выдающимися музыкантами.

Прести и Лагойя обладали поразительным чутьём ансамбля, прямо-таки на уровне телепатической связи, что называется, “дышали вместе”. Проявлялось это не только на сцене во время концертов. Они могли начать играть одну и ту же пьесу, не сговариваясь и сидя спиной друг к другу, будто по мановению палочки невидимого дирижёра, иногда даже и не сначала, но всегда вместе. Суставы их пальцев обладали удивительной воскоподобной гибкостью. Отсюда все эти поразительные трюки с пиццикато, когда, изогнувшийся дугой мизинец, приглушал три первых струны, оставляя басы открытыми, или наоборот – ложился на басы, не трогая голоса. При этом прижатый к струнам у подставки мизинец отнюдь не сковывал движения остальных пальцев правой руки.

Ида Прести среди поклонников
Ида Прести среди поклонников

Мне довелось побывать на двух сольных концертах Александра Лагойи в семидесятых, когда он приезжал уже один. Я сидел очень близко, а в зале Чайковского вообще в первом ряду и воочию наблюдал все эти манипуляции с пиццикато мизинцем. Придя домой, я тут же постарался повторить увиденное, но ничего не получилось. Нужна была какая-то нечеловеческая гибкость, которой мои пальцы, увы, не обладают…

При всех общих чертах Прести и Лагойя были в тоже время и очень разными. Ида – тихая, скромная женщина. Вне сцены ничто не выдавало в ней артистку. Она была вегетарианкой и не пила спиртного. В ресторанах заказывала всегда только колу, которую называла “моё чёрное вино”. Александр, наоборот, был шумным и самоуверенным, ел и пил всё подряд и в больших количествах, чем заработал себе прозвище “пылесос”, и, кстати, сам прекрасно готовил, даже шутил: “Повар – моя первая профессия”. Отношения Иды и Александра были очень тёплыми, они никогда не ссорились и даже, казалось, не уставали друг от друга, хотя и были постоянно вместе. Настоящий дуэт – и в творчестве, и в жизни.

Поговаривали, что Александр, пользовавшийся огромным успехом у женщин, время от времени изменял своей великой жене. Но если он и делал это, то настолько скрытно, что до Иды ничего не доходило…

Итак, всё шло хорошо. В апреле 1967 года состоялись очередные гастроли. Америка. 23 апреля – концерт с оркестром в Сент-Луисе, штат Миссури. После выступления Ида неожиданно почувствовала себя плохо. Врач, осмотревший её, ничего не обнаружил, и музыканты поехали дальше. На следующий день самолёт доставил их в Рочестер. Это была последняя остановка перед важным концертом в Нью-Йорке. Здесь Иде опять стало нехорошо, и её пришлось отвести в больницу. Врачи разводили руками, не понимая, в чём причина недомогания. Пока совещались и решали, что делать, Ида умерла. Как позже выяснилось, от разрыва аневризмы и внутреннего кровоизлияния. Жизнь выдающейся артистки трагически оборвалась на сорок третьем году жизни. Она “сгорела” за два дня в чужой стране во время гастролей. Всё произошло так внезапно и так нелепо, что невозможно было поверить в непоправимость случившегося, согласиться с тем, что Иды Прести больше нет…

Александр Лагойя был попросту раздавлен. Ожидая поезд на Нью-Йорк, он рыдал на перроне вокзала в Рочестере, стоя с двумя гитарами в руках. Он не мог понять, что ему теперь делать. Казалось, оборвалась не только жизнь Иды, но и жизнь вообще…

***

Вернувшись во Францию, Лагойя продолжил преподавать. Ведь помимо бесконечных концертов они вместе с Идой ещё вели классы гитары в Схола Канторум в Париже и в летней школе в Ницце. Через два года Лагойя добился открытия класса гитары в Национальной Консерватории. Однако на сцене он не появлялся целых пять лет. Разговоры о восстановлении дуэта отметались сразу. “Второй Прести мне не найти!” – повторял он, хотя возможность продолжить ансамбль была. Дочь Иды от первого брака Элизабет была отличной гитаристкой – сам Лагойя выучил её. В благодарность она даже сменила фамилию, став Элизабет Лагойя и подчеркнув тем самым, что отчим ей ближе родного отца. Но нет. Александр больше не мог играть в дуэте…

Однако решение всё же было найдено. Лагойя начал восстанавливать сольный репертуар, и вскоре его второе пришествие на сцену состоялось. Тогда-то он и приезжал вновь в нашу страну, но уже как солист. Конечно, всё его мастерство было при нём, и тем не менее концерты оставляли очень странное впечатление. Как будто из них вырезали живое чувство, не было в них больше сердца. Понимая это, Лагойя всё больше ударялся в “романтику”, играя слезливо сентиментальные гитарные “хиты”, делая обработки популярных мелодий.

Александр Лагойя
Александр Лагойя

Порой он приписывал партию оркестра к таким известным пьесам, как, например, “Воспоминания об Альгамбре” Франсиско Тарреги, который Александр Лагойя называл “Марсельезой гитаристов”. Его поздние записи – откровенно коммерческая продукция, сделанная явно на продажу и отдающая порой дурновкусием. Думаю, что Лагойя, конечно, знал, что делал, и это его всё-таки удручало. Как-то в беседе со своим давним другом, английским композитором Джоном Дюартом, Александр сказал: “Я играю для того, чтобы поддерживать свою первую профессию”. Имелся в виду повар. Горькая шутка.

В 1999 году в августе я приехал в Англию для участия в международном гитарном фестивале в местечке Вест Дин. Мне предстояло отыграть вечерний концерт, и я целый день просидел у себя в комнате, готовясь к выступлению. Уже перед самым началом концерта ко мне подбежал организатор и руководитель фестиваля Барри Мейсон и, извинившись, попросил дать ему две минуты, чтобы сделать важное сообщение. Он поднялся на сцену и произнёс: “Сегодня, во Франции, в своём доме, в возрасте семидесяти лет скончался Александр Лагойя”. На мгновение воцарилась полная тишина. А затем весь зал встал и почтил память знаменитого артиста минутой молчания…

***

Кончина Иды Прести потрясла весь гитарный мир. Это было как-то особенно безжалостно и несправедливо. Тем более что, похоже, врачи могли её спасти, если бы поняли истинную причину недомогания, если бы сразу же разобрались во всём. Но этого не случилось. Смерть, конечно, не раздумывает, не сомневается. Её разящая длань беспощадна, она не знает сострадания. И всё-таки…

Письма хлынули потоками со всех концов света. Соболезнования, слова сочувствия. Равнодушных не было. Были и горестные строки, и страстные посвящения ушедшей навсегда великой артистке, и жгучие слёзы прощания, и воспоминания друзей, знакомых, и благодарность учеников. Такая трагедия, такая потеря, наверное, самая тяжёлая из всех, понесённых классической гитарой в ХХ веке. Американский журнал “Guitar Review” и другие издания начали печатать письма наиболее известных музыкантов, критиков, коллег-гитаристов, композиторов. Никто не остался в стороне. Все считали своим долгом возложить цветы на могилу Иды Прести…

С детства Ида знала Эмилио Пухоля, одного из учеников и самых ярых последователей великого Франсиско Тарреги. Пухоль воспринимал школу своего учителя как религию. Здесь всё было свято и незыблемо, любое отклонение, изменение, усовершенствование, нововведение воспринималось как ересь. Думаю, если бы он мог, то сжигал бы еретиков на костре. И первыми сожжёны были бы Андрес Сеговия вместе с Мигелем Льобетом за то, что не приняли безногтевого извлечения звука, которым пользовался Таррега.

Первая биография Иды Прести
В 2005 году в итальянском
издательстве Bèrben вышла
первая биография Иды Прести
– “Her Life, Her Art”
(“Её жизнь, её искусство”)

Ида Прести занималась одно время с Пухолем и даже пробовала играть без ногтей. Но вскоре занятия прекратились. Ида вернулась к ногтям, чем нанесла своему наставнику жестокий удар. Он никак не мог простить ей такого предательства, хотя предательства никакого и не было. Был выбор, разумный и естественный. Ида предпочла яркий красивый звук тихому и тусклому. Но это она так думала, а для Пухоля предательство было очевидно…

После кончины Прести Джон Дюарт, сотрудничавший с американским журналом, обратился к Сеговии и Пухолю с просьбой написать что-нибудь в память о французской гитаристке. И Сеговия, и Пухоль ответили… Сеговия в своей эпитафии не удержался и ввернул-таки странную фразу о том, что пальцы Иды не всегда были послушны её темпам. Конечно, это неверно. Но Маэстро хоть выразил свои соболезнования, несмотря ни на что… Пухоль же оказался куда жестче. Он прислал ответ, в котором пространно аргументировал свой отказ писать что бы то ни было в память об Иде Прести. Причины отказа были самые разнообразные вплоть до большой занятости и нехватки времени. Вот, представьте себе! Не простил ей возврата к ногтям, “предательства” учения Тарреги. Даже трагическая кончина Иды Прести не примирила с ней этого упёртого до фанатичности академика. (Пухоль действительно обладал сим почётным титулом, был членом испанской академии.)

Джон Дюарт несколько раз перечитывал письмо, не в силах поверить в подобное. Но, в конце концов, убедился, что всё так и что глаза его не обманывают. Что он мог ответить? Я бы не стал отвечать вовсе, но Дюарт – человек аккуратный. Он ответил. Написал Эмилио Пухолю, что несколько фраз памяти бывшей ученицы отняли бы меньше времени, чем длинное послание, свидетельство собственной черствости. На этом переписка Дюарта и Пухоля прекратилась и более не возобновлялась…

Продолжение следует…

3 комментарии
  1. ansate@livejournal говорит

    Потрясающе интересно! Спасибо и автору и публикатору!

  2. Sergey Boiko говорит

    Да публикатору-то особенно не за что :) Так что все благодарности автору!

  3. […] интересно, что ты будешь играть Кошкина и Руднева. – Кошкина – сюиту «Игрушки принца», а Руднева – «Липу вековую». […]

Оставьте ответ

Ваш электронный адрес не будет опубликован.

Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте, как обрабатываются ваши данные комментариев.